ПРОФИЛАКТИКА ДЕВИАНТНОГО РОДИТЕЛЬСТВА
В УСЛОВИЯХ ИНКЛЮЗИВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ*
Макарова И. Ю.
Россия, г. Смоленск, Смоленский государственный университет
Инклюзивное образование: практика, исследования, методология: Сб. материалов II Международной
научно-практической конференции / Отв. ред. Алехина С. В. М.: МГППУ, 2013
Актуальной задачей для современного образования и общества в целом становится внедрение инклюзивного образования. Помимо открывающейся перспективы улучшения социализации лиц с ограниченными возможностями здоровья условия инклюзивного образования обостряют целый ряд противоречий между субъектами образовательного процесса и порождают определенные риски [1]. Увеличиваются требования к семье по обеспечению инклюзии особого ребенка, в связи с чем, повышается необходимость изучения феномена родительства и профилактики проявления его отклоняющихся форм.
Родительство рассматривается нами не только как часть личностной сферы родителя, но и как элемент семейной системы, образованный в связи с реализацией родительской сферы личности [2]. Формирование родительства обусловлено влиянием различных системных факторов: макросоциальных, семейных, личностных [4]. Девиантное родительство проявляется в форме жестокого обращения, физического и психологического насилия, деформации детско-родительских отношений. Среди неблагоприятных факторов нарушения родительских функций отмечается трансляция в ряду поколений девиантных моделей материнства и отцовства, искажение эмоциональной и операциональной составляющих родительства, нарушение родительской культуры в целом [5]. Основные компоненты патологизирующего родительства (неблагоприятные когнитивные стили и сценарии, патологические личностные характеристики родителей, модели воспитания) и факторы неблагоприятного семейного наследования, по мнению Э.Г.Эйдемиллера, обладают тенденцией к усилению в ряду поколений, возрастает их патологизирующее воздействие на личность ребенка [6]. Появление особого ребенка служит фактором семейного стресса и затрудняет формирование родительства, обостряет неблагоприятные тенденции реализации родительских функций.
На базе кафедры общей психологии Смоленского государственного университета осуществляется комплексное исследование трансгенерационных механизмов формирования семьи и родительства с использованием следующих методов: теоретический анализ, современные психологические методики диагностики, разработанные на основе системных семейных представлений, количественные и качественные методы обработки данных. Частными задачами исследования является выявление, описание и определение роли трансгенерационных факторов в формировании родительства. Изучение родительства в контексте семьи особого ребенка в рамках комплексного исследования нарушений психического развития, эмоциональных и поведенческих проблем у ребенка ведется нами с 2002 г., включающего в себя многоцентровое одномоментное социально-психологическое исследование с использованием анкеты «Поведенческие особенности ребенка» в 9 городах, областных и районных центрах Смоленской, Калужской, Ярославской области (обследовано 1615 семей), качественное исследование семей, воспитывающих ребенка с нарушениями развития в процессе семейного консультирования и психотерапии (102 семьи) [2, 3].
В контексте заявленной тематики представляем отдельные результаты исследования.
Мы выделили три уровня структурно-функциональной организации семьи особого ребенка, которые определяются как фоновым состоянием семейной системы (номинальным числом членов семьи, характером вертикальной связи и эффективностью механизмов отделения, особенностями взаимодействия членов семьи друг с другом и внешним социальным окружением, трансгенерационными факторами) так и фактом появления ребенка с нарушением развития, типом дизонтогенеза и степенью выраженности дефекта. Мы использовали идею С.А.Кулакова и соотнесли базовые механизмы психического симптома О.Кернберга с функциональной моделью семейной системы М.Боуэна [2]. Отделение и увеличение дистанции – важнейшие условия развития системы, которое проходит в три этапа: монада, диада, триада (система из одного, двух, трех элементов).
Модель монады является наименее функциональной, она реализуется в семье ребенка-аутиста, в связи с грубыми нарушениями сепарационных процессов. При этом у матери также формируется нарастающая аутизация в отношениях с миром, что проявляется в монологичности речи, ритуализации общения, сужении круга интересов вопросами развития ребенка-ауиста, избирательности контакта, недоверии другим людям. Нам известно о том, что некоторые мамы отказываются от пользования современными средствами связи, прерывают отношения даже с близкими друзьями, не делают попыток вернуться к работе, всецело посвящая себя развитию ребенка. Отец становится номинальной фигурой, механистично обслуживает укрепляющуюся монаду. Взаимодействие специалиста с такой семьей ограничено [2]. Нами исследовано 34 семьи аутичного ребенка, но полноценная диагностическая информация получена только в 10 случаях. Значительная доля психологических защит по типу отрицания затрудняет принятие матерями фактов деформации детско-родительских отношений и проявления насилия. Очевидные девиации оправдываются необходимостью привития ребенку социальных навыков. В силу особенностей дефекта затруднено эмоциональное отреагирование ребенком негативных чувств к матери, проявляющей девиантное родительство. Социальная интеграция детей в рассмотренных случаях ограничивается не только спецификой дефекта, но и низким функциональным уровнем семейной системы.
Функциональная диада проявляется в модели созависимости: слабость Я в отсутствии Другого, непрерывные диалогические отношения (в том числе и в воображении), напряжение, усиливающееся при изменении дистанции, контроль дистанции, нарушения на границе контактов. Такая модель реализуется в семьях детей со многими вариантами нарушения психического развития. Мы исследовали механизмы семейных системных нарушений в семье гиперактивного ребенка [3]. В полных нуклеарных семьях обнаруживается нарушение связи в супружеской подсистеме вследствие незавершенного отделения супругов от собственных родителей, супружеской измены или сексуальных дисфункций. Матери с ранним опытом нарушенной привязанности в родительских семьях чаще поддерживали тесную связь с ребенком. При этом они проявляли недовольство слабой включенностью супруга в воспитание, делегировали ему чувство вины, в связи с родительской некомпетентностью. Такая семья только номинально представляет собой триаду. Фактически же отношения сугубо диалогические: наиболее устойчивая диада «мать-ребенок», отец, не включенный в эту систему, становится элементом другой диады, в которой в качестве активного элемента может выступать его мать, теща, работа, компьютер, алкоголь. Незавершенность отделения от собственных родителей, материальная зависимость, совместное проживание приводили к значительному, порой конкурирующему, участию прародителей в воспитании гиперактивного ребенка в расширенных семьях. В таких семьях поддерживаются вертикальные диады. Среди параметров патологизирующего воспитания, исследуемых с помощью опросника «АСВ» (Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В.) в 40 семьях, чаще всего выявляется воспитательная неуверенность (60%), недостаток требований (75%), запретов (60%), санкций (35%). В 50% случаев имеет место сочетание недостатка ограничений в виде требований и запретов, в 25% случаев фиксируется полный профиль недостаточности формирующих элементов воспитания (требований, запретов, санкций). Гиперпротекция установлена в 40% случаев, она проявлялась только у матерей. В 5% случаев наблюдается гипопротекция. В 5% случаев у матерей проявляется амбивалентное соотношение высоких показателей гипопротекции и гиперпротекции. В 75% всех протоколов зафиксирован параметр «предпочтение, проекция негативных качеств на ребенка». Таким образом, на основании полученных данных можно говорить о сложившемся в изученных семьях определенном профиле воспитания ребенка с СДВГ, который выражается в недостатке формирующих элементов в сочетании с родительской неуверенностью и нестабильностью. Это создает определенные предпосылки деформации родительства. Нередко в процессе семейного консультирования и психотерапии ребенок в проективной деятельности отреагирует негативные эмоции в связи с эпизодами насилия в семье. Последующее изучение этих эпизодов в большинстве случаев указывает на трансгенерационную обусловленность поведения насилия в семейной системе.
Только в условиях полноценного функционального треугольника, в котором ребенок дифференцирует себя от других значимых объектов (матери и отца) и сами эти объекты воспринимает дифференцированно, возможно формирование полноценных механизмов отделения и взаимодействия, необходимых для развития личности. Функционирование в системе триады практически исключает поведение насилия, предотвращает закрепление комплементарных сцепок проблемного поведения между членами семьи.
Изучение системных условий формирования родительства в семье особого ребенка позволяет выделить ряд особенностей, учет которых необходим в условиях инклюзивного образования:
· особая структурно-функциональная организация семьи в соответствии с тремя уровнями – монада, диада, триада;
· значительный уровень психологических защит в форме отрицания, ведущих к искаженному восприятию ребенка и деформации родительства;
· стремление к социализации в однородной среде, в частности наблюдается тенденция к объединению в общественные родительские организации на основе сходного дефекта детей;
· более низкий по сравнению с другой аудиторией уровень доверия к информации.
Часто родители не видят никаких жизненных перспектив, испытывают особые материальные тяготы, связанные с содержанием семьи. Матери в большинстве случаев вынуждены оставить работу. Имея хорошее образование, они лишены возможности профессиональной самореализации. Со временем растут заботы, связанные с взрослеющим ребенком, растет тревога за его будущее. Эти особенности могут стать причиной стагнации дисфункциональных изменений на уровне семейной системы и затруднять процесс инклюзии особого ребенка.
Вместе с тем, кроме очевидных проблем в этих семьях формируются эффективные способы совладания со стрессом. Родители особого ребенка часто активные творческие люди, которые сами готовы помогать. В условиях инклюзивного образования могут быть созданы условия благоприятной поддерживающей среды, способствующей самораскрытию и проявлению творческой активности. Анализ опыта родительских организаций показывает, что в условиях доверия и открытости приходит понимание того, что независимо от особенностей ребенка у родителей много общих проблем и радостей, которые объединяют и позволяют обмениваться опытом. Нам кажется, что инклюзия ребенка и снижение действия стресса его «особенности» может быть эффективной при условии инклюзии семьи.
На наш взгляд, профилактика девиантного родительства в условиях инклюзивного образования может осуществляться средствами психологического и психотерапевтического сопровождения с учетом уровня структурно-функциональной организации семьи. Необходимы также системные меры, направленные на повышение доверия, открытости образовательной среды, способной к оказанию поддержки и интеграции опыта семьи особого ребенка.
*Работа подготовлена при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта: «Исследование трансгенерационных механизмов формирования родительства» № 12-16-67009 а/р.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кузнецова Л. В. Построение «культуры включения» ‒ профилактика рисков инклюзивного образования // Инклюзивное образование. Выпуск 1. М.: Центр «Школьная книга», 2010. С. 38‒43.
2. Макарова И. Ю. Проблемы аутизма: семейные системные аспекты родительства // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Нарушения психического развития у детей – междисциплинарная проблема». Смоленск, 2012. С. 63‒72.
3. Макарова И. Ю., Семакова Е. В. Семья гиперактивного ребенка // Вестник Брянского государственного университета. Вып. 1 (2012). С. 235‒238.
4. Овчарова Р. В. Родительство как психологический феномен: учебное пособие. М.: Изд-во МПСИ, 2006. 128 с.
5. Филиппова Г. Г. Психология материнства. М.: Изд-во Института психотерапии, 2002. 240 с.
6. Эйдемиллер Э. Г. Психология и психотерапия семьи / Эйдемиллер Э. Г., Юстицкий В. В. 3-е изд. СПб.: ПИТЕР, 2002. 656 с.
